Твен-Антиимпериалист

Антиимпериалистические выступления Твена составляют одну из блистательных глав его жизни и писательской деятельности и были важным прорывом писателя к активному участию в борьбе за социальную справедливость. О них следует сказать подробно.

Проблема колониализма и империалистической агрессии входит в поле внимания Твена уже во время его кругосветного путешествия 1895-1896 годов, когда он побывал в Азии, в Африке, в Австралии. В публицистических главах "По экватору" высказывания Твена по поводу колониальной политики европейских держав еще противоречивы. Сочувствие Твена на стороне угнетенных колониальных народов, но он находится под сильным влиянием ходячих мнений буржуазных историков и публицистов. В особенности это проявилось в главах, посвященных Индии, где Твен часто принимает на веру утверждения английской империалистической пропаганды о "цивилизаторской миссии" колонизаторов. Однако не раз в своей книге Твен открыто выступает против империалистической политики европейских держав. В двадцать первой главе первого тома книги он пишет о бесчеловечном преследовании коренного населения австралийского материка белыми поселенцами. В двадцать восьмой-тридцатой главах он подробно освещает историю истребления колонизаторами аборигенов Тасмании. Твен прибыл в Порт-Наталь вскоре после разбойничьего набега англичан, под командой Джемсона, на бурскую республику Трансвааль и резко осудил колонизаторские авантюры англичан в Южной Африке. В заключительных главах второго тома своей книги он вновь и вновь касается этой темы, клеймит идеолога английской империалистической экспансии Сесиля Родса и осуждает английского поэта-лауреата Джеймса Остина за стихи в защиту империалистической авантюры в Африке. Следует отметить, что, протестуя против экспансии англичан, Твен одновременно осуждает и буров за угнетение и преследование коренного негритянского населения Южной Африки.

Эта антиколониалистская публицистика Твена, хотя и ограниченная еще укоренившимися в его сознании историческими и политическими предрассудками, составляет новую страницу в его идейной и творческой биографии. Она отражает его общую политическую эволюцию в 1890-х годах, на пороге эпохи империализма, и непосредственно предшествует его знаменитым антиимпериалистическим выступлениям 1900-х годов.

Событием чрезвычайной важности для дальнейшего прояснения политического сознания Твена было открытое выступление Соединенных Штатов на арене мировой политики в качестве империалистической державы. Хотя правительство США уже не первое десятилетие проводило политику "проникновения" в Центральной и Южной Америке и в странах Тихого океана, захватнические замыслы экспансионистов были непопулярны в широких массах американского народа и во многих случаях не могли быть осуществлены открыто, Твен рассматривал неучастие США в основных колониальных экспедициях и захватах XIX века как одно из подавляющих доказательств отличия американского буржуазно-демократического общества от "тиранических" режимов Европы. Он не был одинок в своих иллюзиях; их разделяли миллионы американцев. Поэтому американские империалистические политики, ступая в борьбу за экономический и политический передел мира, на первых порах соблюдали маскировку. Свой первый открытый акт международного разбоя ни произвели под флагом "помощи" колониальным народам, страдавшим под гнетом европейских колонизаторов.

Весной 1898 года правительство президента Мак-Кинли объявило войну Испании, якобы руководствуясь солидарностью с народом Кубы, ведшим национально-освободительную борьбу против испанского владычества. Империалистическая пресса США начала широкую пропагандистскую кампанию, рекламируя "гуманные" побуждения американского правительства и освещая зверства испанских колонизаторов. Среди миллионов обманутых американцев был и Твен, находившийся в это время в Европе. "Ни от одной войны, считая и те, о которых мне известно из истории, я не получал такого удовлетворения, - писал он в июне 1898 года из Вены своему гартфордскому другу Твичелу. - Насколько я могу судить, это самая стоящая война, которая когда-либо происходила".

Между тем, обманув общественное мнение внутри страны, американское правительство быстро осуществило задуманную империалистическую акцию. Имея большое военно-техническое преимущество, американцы уничтожили испанский флот и вынудили Испанию к капитуляции. Американские войска оккупировали не только Кубу, но и Филиппинские острова и некоторые другие тихоокеанские владения Испании. По Парижскому договору, подписанному в конце 1898 года, Испания была вынуждена полностью отказаться от них в пользу США.

Тогда американские империалисты завершили начатое. Кубе они оставили формальную независимость, сделав ее фактически протекторатом и экономическим придатком США. На Филиппинах же, коварно обманув руководителей национально-освободительного движения, американское правительство повело истребительную войну против филиппинского народа, не щадя стариков, женщин и детей и состязаясь в зверствах с испанскими колонизаторами. И эти свои действия правительство США пыталось прикрывать завесой гуманности и даже религиозного долга. "Филиппины, как и Куба и Порто-Рико, доверены нам промыслом божьим..." - заявил президент-империалист Мак-Кинли. Ему же принадлежит заверение, что американцы захватили Филиппинские острова во имя того, чтобы "воспитать, поднять и цивилизовать филиппинцев и привить им христианские идеи, ибо они наши собратья по человечеству, за которых также умер Христос..."

Однако долго скрывать свое истинное лицо американские империалисты не смогли. Позор лег и на американский народ.

Характеризуя позднее этот период в истории США, Ленин писал в своем известном "Письме к американским рабочим": "Американский народ, давший миру образец революционной войны против феодального рабства, оказался в новейшем, капиталистическом, наемном рабстве у кучки миллиардеров, оказался играющим роль военного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 году душил Филиппины под предлогом "освобождения" их..."^*

^* (В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4-е, т. 28, стр. 45.)

Развивая свою экспансию и расширяя сферу борьбы за рынки и передел мира, США в 1900 году приняли участие в интервенции империалистических держав в Китае для подавления так называемого боксерского (ихэтуанского) восстания китайского народа против империалистических захватчиков. Американские солдаты, благословляемые американскими миссионерами в Китае, приняли участие в зверствах, убийствах и грабежах, которые войска интервентов чинили на китайской земле.

Вернемся к Твену. Отрезвление его наступило не сразу. Когда выяснился захватнический характер войны США с Испанией, Твен, находившийся в Европе, сказал, как указывает Пейн, что Америка "запятнала свой флаг". 27 января 1900 года в письме к тому же Твичелу Твен пишет из Лондона: "Очевидно, мы не намерены освободить филиппинцев и отдать им их острова, и, очевидно, мы не намерены повесить попов и конфисковать их земли. Если это так, я больше не участвую в этой войне". Когда Твен 15 октября 1900 года, после семилетнего отсутствия, вернулся в США, он уже твердо связал империалистическую политику американского правительства с империалистическим разбоем европейских держав. Твен видел, что Южная Африка, Китай, Филиппины - звенья одной цепи, и не делал более для своей родины поблажек и исключений. Он был антиимпериалистом и заявил об этом открыто.

Уже в ноябре он выступил в Нью-Йорке в защиту боксерского восстания против империалистической агрессии в Китае. "Боксер - патриот... - заявил в своей речи Твен. - Я желаю ему успеха!" 31 декабря 1900 года он напечатал в "Нью-Йорк геральд" следующее "Приветствие девятнадцатого столетия двадцатому":

"Я передаю тебе почтенную матрону, именуемую Христианской цивилизацией, которая вернулась, замаранная кровью и потерявшая честь, из пиратских набегов на Кьяо Чао, Маньчжурию, Южную Америку, Филиппинские острова. Душа ее полна низости, карманы набиты ворованным добром, на языке - ханжеская ложь. Дай ей мыло и полотенце, но спрячь зеркало".

На президентских выборах 1900 года Твен не голосовал ни за республиканца Мак-Кинли, ни за кандидата демократической партии Брайена, - оба они поддерживали империалистическую политику США.

Вскоре после своего возвращения в США Твен начал работать над большой антиимпериалистической статьей-памфлетом. Она появилась в февральском номере крупного литературно-публицистического ежемесячника "Норе америкен ревью" за 1901 год под заглавием "Человеку, пребывающему во тьме".

Твен начинает свою статью с изложения доклада американского миссионера Амента, который вернулся из поездки по Китаю, специально предпринятой, чтобы взыскать с китайцев возмещение за убытки, причиненные американским миссиям в течение боксерского восстания. Твен сообщает о неслыханных размерах контрибуции, взимаемой не только деньгами, но и головами повстанцев. Он говорит о зверской жестокости и о ханжеском цинизме миссионеров, прикрывающих эти зверства заявлениями, что награбленные ими деньги пойдут "на распространение евангельского учения".

Твен задаст общий вопрос: не пора ли дать передышку "Людям, пребывающим во тьме", и перестать насильно осчастливливать их благами христианской цивилизации?

Далее он рисует взаимоотношения империалистических держав и их жертв в следующем виде: "трест Дары цивилизации" навязывает "Людям, пребывающим во тьме", свои товары, "на обертке которых написано: Любовь, Справедливость, Равенство, Милосердие и тому подобное". На самом же деле под заманчивой оберткой таится "совсем другая суть: стеклянные бусы и богословие, пулеметы и молитвенники, виски и факелы прогресса и просвещения (патентованные, автоматические, годные при случае для поджога деревень)", и "Покупатель, пребывающий во тьме", платит за них "слезами и кровью, землей и свободой". Так вот, говорит Твен, при такой системе коммерции империалистическим державам следовало бы проявить побольше осмотрительности, но "христианские государства... с такой жадностью рвутся загрести все ставки на зеленом сукне, что Люди, пребывающие во тьме, заметили это - заметили и встревожились". "Трест Дары цивилизации трещит по всем швам, - продолжает Твен. - Причина ясна. Она заключается в том, что наш мистер Мак-Кинли и мистер Чемберлен, и Кайзер и Царь, и Французы стали экспортировать суть без обертки, в открытом виде".

Далее Твен говорит о зверствах европейских империалистических держав в Африке и о зверствах американских империалистов на Филиппинах. Он подчеркивает, что считает необходимым "слегка похвастать" действиями американских войск на Филиппинских островах, "дабы успехи англичан в Южной Африке не затмевали успехов Соединенных Штатов". В заключение Твен предлагает заменить национальный флаг США пиратским флагом. "Пусть даже остается старый флаг, только белые полосы на нем закрасим черным, а вместо звезд изобразим череп и кости".

Статья Твена вызвала бурные отклики в печати. Особенно усердствовали задетые им американские церковники.

Через два месяца в том же журнале, в статье "Моим критикам-миссионерам", Твен с презрением отверг попытку Американского бюро заграничных христианских миссий обелить деятельность американских миссионеров в Китае и снова подтвердил предъявленное им обвинение в грабежах и насилиях.

В феврале 1902 года Твен подписал обращение к американскому конгрессу с требованием прекратить военные действия на Филиппинах и вступить в переговоры с руководителями филиппинского национально-освободительного движения, а в мае того же года опубликовал в "Норе америкен ревью" третью антиимпериалистическую статью-памфлет, под названием "В защиту генерала Фанстона", направленную на этот раз специально против военно-империалистического разбоя США на Филиппинах.

Твен избрал темой своего памфлета один из наиболее скандальных эпизодов американской кампании 1901 года против филиппинских партизан - захват в плен руководителя филиппинцев Агинальдо. Эта операция была проведена американским бригадным генералом Фанстоном и явилась апогеем вероломства и жестокости, которыми прославила себя американская военщина на Филиппинах.

Твен начинает с упоминания, что приступает к статье в день рождения Вашингтона, первого президента США и военного руководителя американского народа в войне за независимость. Вашингтон, говорит Твен, стал национальным героем вследствие благородства своей личности, потому что научил американцев "патриотизму в самом лучшем смысле этого слова". Теперь же американцы имеют в качестве героя генерала Фанстона и в качестве образца для поведения "патриотизм фанстонского толка". Твен подробно разбирает низость поведения Фанстона и его подручных на Филиппинах и приходит к выводу, что для морального спасения американцев насущно необходимо "вывернуть преступную славу Фанстона с позолоченной стороны наизнанку и раскрыть истинную черную суть ее перед молодежью нашей страны", прежде чем хвалители Фанстона успели утвердить своего ставленника как "образец героя и патриота".

Заглавие статьи Твена имеет сатирический характер. Он несколько раз в своем памфлете заявляет, что затрудняется винить генерала Фанстона, так как Фанстон, как видно из всех его поступков, был рожден подлецом. "Ведь не сам же Фанстон создал свою натуру. Она родилась вместе с ним, - иронически аргументирует Твен. - ... Она имела врожденную склонность к гнусному поведению, но было бы в высшей степени несправедливо порицать за это Фанстона, как неправильно ставить генералу в вину, что его совесть испарилась сквозь поры его тела, когда он был еще младенцем..."

Осенью 1903 года Твен повез тяжело больную жену в Италию и жил там, близ Неаполя, до смерти жены в июне 1904 года. Вернувшись с дочерьми в Нью-Йорк, он, несмотря на большую душевную подавленность, возобновил общественно-политические выступления.

В марте 1905 года он напечатал в "Норе америкен ревью" написанный под впечатлением петербургских событий 9 Января "Монолог царя", в котором заклеймил Николая II как убийцу и высказался за насильственное свержение царизма в России. В сентябре он напечатал "Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго", где применил тот же сатирический прием, что и в предыдущем памфлете, - палач Конго беседует сам с собой и, не страшась свидетелей, перечисляет свои кровавые преступления. Волна антиимпериалистического движения в США в это время шла на убыль, и Твен уже не смог напечатать "Монолога короля Леопольда" нив журнале, ни у своего издателя Гарпера. Отказавшись от авторского гонорара, он предложил статью "Ассоциации реформ в Конго", которая распространила ее в виде брошюры.

Следует заметить, что этот памфлет Твена, представляющий собой прямое обвинение бельгийских империалистов и их пособников в неслыханных зверствах в Конго и не потерявший своей актуальности и ныне, не включается американскими издателями Твена в собрание его сочинений.