предыдущая главасодержаниеследующая глава

"Умный и острый блеск серых глаз..."

Летом 1904 года после долгой болезни скончалась в Европе жена Твена. Тяжело переживал писатель эту утрату...

Тело Оливии Клеменс было отправлено на родину.

"Отплыл вчера вечером в десять. Сейчас прогудел рожок к завтраку. Я узнал его и был потрясен. Когда я в последний раз слышал этот звук, Ливи тоже слышала его. Теперь он для нее не существует", - писал Твен на борту парохода.

И дальше следуют потрясающие строки:

"Я видел июнь шестьдесят восемь раз. Как бесцветны и тусклы были все они по сравнению с ослепляющей чернотой этого".

Чувство горя все сильнее охватывало писателя. В своих записных книжках он обращается к покойной жене: "За эти тридцать четыре года мы много ездили с тобой по свету, дорогая Ливи, и вот наше последнее путешествие. Ты там, внизу, одинокая, я наверху, с людьми, одинокий".

Приближался 1905 год. Перед рождественскими праздниками в газетах появилось сообщение о еврейском погроме в России. Твен написал коротенькую "праздничную" заметку, в которой сравнил императора российского с Сатаной.

Америка роджерсов и лэнгдонов не собиралась ссориться с русским царем. Но была и другая Америка. О том, что "существуют две Америки", Твен знал уже давно. Он писал об этом, например, в памфлете "Человеку, Ходящему во Тьме".

К людям "второй Америки", к трудящимся, горячо сочувствовавшим русской революции, в 1906 году приехал из России Максим Горький. Твен познакомился с Горьким и представил его группе культурных деятелей США.

Заголовки статьи о выступлениях Максима Горького и Марка Твена на митинге в Нью-Йорке, опубликованной в американской печати. Первый заголовок гласит: 'Горький и Марк Твен ратуют за революцию'
Заголовки статьи о выступлениях Максима Горького и Марка Твена на митинге в Нью-Йорке, опубликованной в американской печати. Первый заголовок гласит: 'Горький и Марк Твен ратуют за революцию'

Однако внезапно, по наущению царского посольства, газеты подняли против Горького гнусную травлю. Формальным поводом для нее было то обстоятельство, что Горький приехал в Америку со своей гражданской женой, с которой он не был обвенчан. Твен чувствовал себя, по свидетельству Гоуэлса, точно на вулкане. Теперь ему, конечно, представлялась прекрасная возможность высмеять лицемеров, выступить едко, свирепо, так, как он это умел делать. Но "обычаи - это обычаи, они делаются из твердой бронзы, котельного железа, гранита", - сказал Твен. Против "обычаев" он не пошел.

И все же нельзя пройти мимо того примечательного обстоятельства, что в разгар кампании, поднятой против Горького американской буржуазной печатью, он выступил в газетах с декларацией, в которой были такие слова: "...Я - революционер по рождению, литературным вкусам и своим принципам. Я всегда стою на стороне революционеров..."

В этой книге воспроизведена фотография, изображающая Горького и Твена среди группы американских литераторов. Горькому хорошо запомнилась эта встреча. В небольшом очерке он запечатлел облик американского писателя и его выступление перед кружком "молодых литераторов и журналистов". "У него на круглом черепе - великолепные волосы,- какие-то буйные языки белого, холодного огня, - пишет Горький о Твене. - Из-под тяжелых, всегда полуопущенных век редко виден умный и острый блеск серых глаз, но, когда они взглянут прямо в твое лицо, чувствуешь, что все морщины на нем измерены и останутся навсегда в памяти этого человека. Его сухие складные кости двигаются осторожно, каждая из них чувствует свою старость.

- Джентльмены! - говорит он, стоя и держась руками за спинку стула. - Я слишком стар, чтоб быть сентиментальным, но до сего дня был, очевидно, молод, чтоб понимать страну чудес и преступлений, мучеников и палачей, как мы ее знаем. Она удивляла меня и вас терпением своего народа - мы не однажды, как помню, усмехались, слушая подвиги терпения, - американец упрям, но он плохо знаком с терпением, как я, Твен, - с игрой в покер на Марсе.

Речь слушает кружок молодых литераторов и журналистов, они любят старого писателя и знают, когда надо смеяться.

- Потом мы стали кое-что понимать - баррикады в Москве, это понятно нам, хотя их строят, вообще, не ради долларов, - так я сказал?

Конечно, он сказал верно, это доказывается десятком одобрительных восклицаний, улыбками. Он кажется очень старым, однако ясно, что он играет роль старика, ибо часто его движения и жесты так сильны, ловки и так грациозны, что на минуту забываешь его седую голову".

В этом коротеньком очерке все дышит душевной симпатией к Твену. И эту симпатию разделяют миллионы советских читателей.

предыдущая главасодержаниеследующая глава




© S-Clemens.ru, 2013-2018
При копировании материалов просим ставить активную ссылку на страницу источник:
http://s-clemens.ru/ "Марк Твен"


Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь