Глава VI. Лора кокетничает с Бакстоуном

¹ (Мы хотим поддерживать друг друга (ассирийск.)^*)

^* (Строка из Смитова списка издания текстов царя Ассурбанипала. В примечаниях к американскому изданию Твен сопроводил фонетическую запись ассирийского клинописного текста: "Ни-ни-ид [даг]-га ра а-ха-мис" следующим шуточным пояснением: "В различных копиях клинописного списка четвертая группа знаков пишется по-разному. Мистер Смит (переводчик ассирийского текста на английский язык) ставит вдесь "даг", помечает его как вариант и переводит словом "поддерживать". Другие исследователи, возможно, прочтут это как "гул" - обманывать. Поскольку в "Позолоченном веке" филологические споры были бы неуместны, а настоящий отрывок хорошо известен, авторы предпочитают просто опустить спорное слово, предоставляя читателю заполнить пробел по его усмотрению")

² (

Дар обольщенья возведя в искусство, 
Она, чтоб воздыхателей завлечь, 
В них разжигала пламенное чувство, 
По вкусу каждого свою меняя речь. - Тассо (итал.)*

)

^* (Из поэмы Торквато Тассо "Освобожденный Иерусалим")

Председателя нигде не было видно. Такие разочарования редкость в романах, но в жизни всегда так бывает.

Лоре пришлось придумывать новый план действий, Она послала Бакстоуну записку, прося навестить ее вечером, что он и сделал.

Она встретила достопочтенного мистера Бакстоуна лучезарной улыбкой:

- Даже не знаю, как это я осмелилась послать вам записку, мистер Бакстоун: говорят, вы не слишком благосклонны к нам, женщинам.

- Я вижу, обо мне судят несправедливо, мисс Хокинс. Некогда я был женат - разве это не свидетельствует в мою пользу?

- О да... то есть нет, это еще не известно. Если вы знали, каким совершенством может быть женщина, тогда вполне понятно, что теперь какая-нибудь посредственность вас не интересует.

- Даже и в таком случае это не относится к вам, мисс Хокинс, - любезно сказал председатель. - Молва причисляет вас к тем женщинам, чье имя - совершенство.

Мистер Бакстоун и сам был восхищен своей удачной речью, и, видимо, Лору она восхитила не меньше. Но он при этом не смутился, Лора же покраснела и потупилась.

- От всей души хотелось бы мне заслужить столь лестный комплимент. Но ведь я женщина и потому рада услышать комплимент, даже и незаслуженный!

- Но это не только комплимент, то есть пустой комплимент, это чистая правда! Все мужчины меня поддержат.

- Очень великодушно, что вы так говорите, - сказала Лора, видимо польщенная. - Я ведь простая деревенская девушка, и для меня большая честь, что обо мне так говорят умные и образованные люди. Вы так добры, я знаю, вы извините меня за то, что я побеспокоила вас сегодня и просила прийти.

- Какое же это беспокойство? Это удовольствие. С тех пор как скончалась моя жена, я остался один на свете, мисс Хокинс, и часто тоскую по женскому обществу, хотя люди и говорят совсем другое.

- Как приятно слышать это от вас! Я уверена, что так и должно быть. Даже я иногда чувствую себя одинокой вдали от старых друзей, хоть меня и окружают новые, которых я тоже успела полюбить, - как же одиноко должно быть вам! Ведь вы понесли такую утрату и не находите благодатного отдыха от бремени государственных забот. Вам надо чаще бывать в обществе - и не только ради окружающих, а и ради себя самого. Я так редко вижу вас на приемах, а когда и вижу, вы не балуете меня своим вниманием.

- Никогда не думал, что это будет вам приятно, иначе я был бы только счастлив доставить себе столь большое удовольствие. Но на этих приемах не часто удается поговорить с вами. Вас всегда окружает столько народу - вы и сами могли это заметить. Вот если бы можно было навещать вас здесь...

- Ну разумеется, я всегда буду от души вам рада, мистер Бакстоун. Мне часто хотелось, чтобы вы пришли и рассказали мне побольше о Каире и пирамидах, - вы ведь мне однажды обещали.

- Неужели вы еще помните об этом, мисс Хокинс? Я думал, женская память так ненадежна...

- О, мужские обещания еще ненадежнее. А потом, если бы я и страдала забывчивостью... разве вы не оставили мне кое-что для памяти?

- Я?

- Подумайте-ка...

- Да, кажется я что-то такое сделал... не припомню, что это было.

- Никогда, никогда больше не говорите, что женская память ненадежна! Вот - узнаёте?

- Веточка букса! Побежден, сдаюсь! Но неужели вы хранили ее столько времени?

Лора очаровательно смутилась. Она пыталась скрыть свое смущение, но чем больше старалась, тем явственней оно становилось и тем больше ее красило. Наконец она с досадой отбросила веточку.

- Я забылась, - сказала она. - Это было очень глупо с моей стороны. Прошу вас, забудьте об этой ребяческой выходке.

Мистер Бакстоун поднял веточку и сел рядом с Лорой на диван.

- Пожалуйста, позвольте мне сохранить эту веточку, мисс Хокинс, - сказал он. - Теперь она стала мне особенно дорога.

- Верните ее мне, мистер Бакстоун, и не говорите так. Я уже достаточно наказана за свое безрассудство. Неужели вам нравится доводить меня до отчаяния? Пожалуйста, отдайте.

- Нет, право же я не хочу доводить вас до отчаяния. Но не относитесь к этому так серьезно; вы ничего дурного не сделали. Вы, наверно, забыли, что у вас осталась эта веточка; вот если бы вы дали ее мне, я бы сохранил ее и не забыл об этом.

- Не говорите так, мистер Бакстоун. Отдайте ветку, прошу вас, и забудьте об этом.

- Было бы невеликодушно отказать вам, раз это вас так волнует, а потому - вот, я ее возвращаю. Но если бы вы отдали мне половину, а другую оставили у себя...

- Чтоб она напоминала вам обо мне, когда вы захотите посмеяться над моей глупостью?

- Боже избави! Просто это будет для меня напоминанием о том, как однажды я доставил вам неприятную минуту, и предостережением - больше никогда этого не делать.

Лора подняла глаза и пытливо посмотрела на Бак-стоуна. Она чуть было не разломила веточку, но заколебалась, потом отбросила ее.

- Если бы я была уверена, что вы... - начала она. - Как глупо! Поговорим о чем-нибудь другом. Нет, не настаивайте - пусть будет по-моему.

Тут мистер Бакстоун оттянул свои войска и повел коварное наступление на крепость под прикрытием тщательно обдуманных военных планов и хитростей. Но он имел дело с бдительным и осторожным противником; и на исходе второго часа ему стало ясно, что он добился весьма скромных успехов. Но кое-чего он все же добился, в этом он был уверен.

Лора сидела в одиночестве и рассуждала сама с собой:

"Попался на удочку, бедняга. Я могу играть с ним сколько вздумается и подсечь, когда захочу. Он давным-давно готов был проглотить приманку, я это ясно видела. Он будет голосовать за наш законопроект, тут бояться нечего; больше того, он еще и поработает на нас, прежде чем я от него отстану. Будь у него женский глаз, он бы заметил, что ветка букса выросла на три дюйма, с тех пор как он мне ее преподнес, но мужчины никогда ничего не видят и не подозревают. Покажи я ему целый куст, он все равно подумал бы, что это та самая веточка. Что ж, сегодня я неплохо поработала, содействие комиссии обеспечено. Но что за отчаянную игру я веду все эти дни - утомительную, подлую, бессердечную игру. Если я проиграю, я теряю все - даже себя. А если и выиграю - стоит ли игра свеч в конце-то концов? Не знаю. Иногда я сомневаюсь. Иногда мне кажется - лучше бы я и не бралась за это. Но все равно, я взялась - и уж не остановлюсь на полпути. Ни за что, пока я жива!"

А мистер Бакстоун по дороге домой размечтался:

"Она хитра и умна и ведет игру довольно осмотрительно, - а все-таки она проиграет. Спешить незачем, я выйду победителем, - всему свое время. Она и правда красавица, а сегодня превзошла самое себя. Пожалуй, в конечном счете мне придется голосовать за их законопроект; не велика важность, правительство это выдержит. Она намерена меня пленить, это ясно. Но со временем она убедится, что думала застать врасплох спящий гарнизон, а нарвалась па засаду".